За справедливым здравоохранением на Ямал 2015

31.07.2015
31 июля «Мертвая дорога».

Среди ночи пришло сообщение о рождении у меня очередного, пятого, внука. Судя по краткому отчету дочери, все прошло благополучно. Утро началось с неприятности: умерли оба моих аккумулятора. Они и раньше дурили, плохо заводили. Мы думали поменять их в Москве, но был шанс, что они разряжаются от долгого стояния. Но, внезапно в них не осталось вообще электричества. Нечем было даже открыть замки. Хорошо, они открываются механически ключом. Мы взяли с собой крокодилы. Теперь они пригодились. С другой стороны, не исключено, что электричество высасывает охранная сигнализация. Поэтому мы решили от нее впредь отказаться. А аккумуляторы пришлось купить новые. Накануне мы обещали подарить Надежде Викторовне – экскурсоводу - книгу. Кроме нее нас встретила зам. директора музея и сотрудница музея Алена. Мы сделали несколько памятных совместных фотографий на фоне машин. От Надежды Викторовны мы получили два диска с интерактивной картой, текстом книги про «Мертвую дорогу», а также художественную книгу ее мужа. Алена рассказала нам, что на 1020-ом километре находится «генеральский» мост, единственный железный остов моста. А на 1042-ом километре хорошо сохранились остатки лагеря у разъезда «Щучье». На прошлой неделе шли дожди и машины увязали в песке, но последние 3 дня сухо, поэтому скорее всего нам удастся проехать. Единственное – ехать надо ходом, иначе увязнешь. Первые 2-3 километра дороги на Салехард – плотная гравийно-песчаная отсыпка, а дальше - 15 километров «зыбучих» песков. Уралы и огромное самосвалы Вольво проделывают в этом песке глубокие и широкие колеи. Глубина колеи никак не меньше полуметра. Приходится одним колесом ехать по колее, вторым – приминать песок. Естественно, при включенных передних колесах и блокировке дифференциала. Иногда цепляем днищем и мостами за песчаные валы. При этом возникает ощущение, что колеса идут не по дну колеи, а гребут боковинами. Машину швыряет из стороны в сторону, подбрасывает на кочках, она мало управляема, и поворот руля не способен вывести ее из колеи. Пару раз спускались в наполненные водой бочаги, даже выходили пощупать дно ногами. Однако дно везде твердое и не смотря на внешний ужас, все это легко преодолимо. Главное грести, не останавливаясь, чтобы не повиснуть на брюхе, свесив по обе стороны от колеи колеса. Вскоре этот ужас закончился и мы вышли на твердое песчано-гравийное покрытие, по которому легко можно ехать 80 км/час. Через пару километров увидели разрушенный мост, остатки «Мертвой дороги» буквально в нескольких метрах от полотна. Останавливаемся, поднимаемся на старую отсыпку, на которой лежат сгнившие шпалы, рельсы, порезанные электросваркой на куски. На каждом куске читается, чьего они производства и какого года. Есть рельсы дореволюционные, рельсы 20-30 годов. А есть – американские с надписью Мериленд. Какими ветрами сюда занесло американские рельсы – не ясно. Эти рельсы порезаны, видимо, мужем Надежды Викторовны для музея, но так и не забраны им, так как он не смог оформить их официально. Мы отсчитали по одометру 20 километров от Надыма, увидели описанную Аленой полянку-карьер. Съезжаем на нее, так как я понял, «генеральский» мост находится прямо за полянкой. Здесь сложена какая-то земля, в которую я буквально проваливаюсь. Сдаю задом, не дай бог буксануть, вылезаю из опасной трясины. Дальше дороги нет. Место – песчаный карьер. Куча, в которой я утону, видимо, снятые торфы, свезенные сюда. Идем пешком, перепрыгивая через какие-то ручейки, обнаруживаем оленьи следы. На дороге и справа и слева разрушенные деревянные мосты. Обещанного железного не видно. Но главное – безумное количество подосиновиков и подберезовиков. Люля снимает штаны из плащевки и использует их вместо корзины. Здесь же пробуем морошку, а мимо черники проходим с замиранием сердца. Возвращаемся назад, и видим совсем свежие оленьи следы. С пригорка от машин замечаем и важенку с олененком. Это обычный северный олень. Делаем небольшую фото-видео сессию. Проехав еще пару километров обнаруживаем километровые столбы. А за столбом 1020 – остатки «генеральского» моста, но к нему мы уже не идем - лениво. Появляются знаки «Осторожно, переход оленей». Обозначены места стоянки, названия речушек. На 1042 километре из леса вылезает разрушенный барак, перед ним - остатки вышки. Это и есть лагерь у разъезда «Щучье». Спускаемся с дороги по тропинке. Мох продавливается под ногами, ноги по щиколотку уходят в воду. В самом лагере проделаны дренажные канавы. Над ними сохранились деревянные переходы. Кое-где проступают остатки деревянных тротуаров. Еловая аллея посреди лагеря заросла березняком. Здания разной степени разрушенности. На некоторых окнах сохранились решетки. Это просто прибитые крест-накрест к косякам кованные прутья, без всякого переплета. Такая решетка выламывается за 10 минут. Бараки из бревен покрыты дранкой и глиной. Крыши деревянные. Во всех зданиях стояли кирпичные печи. В жилых бараках - так и вовсе по несколько. По остаткам двухэтажных нар в 4 ряда можно прикинуть, что в бараке жило по 200 человек. То есть, во всем лагере около 800. В целом лагерь производит впечатление очень добротного, ухоженного. Столбы от турника мы тоже увидели. В обозначенном на плане ларьке по всем щелям рассованы сигареты и деньги. Видимо, какая-то новая русская традиция. Еще одна «новая традиция» – ставить кресты. Их тут много по болотам понатыкано, стандартно, со стандартной же надписью: «Господи, спаси и сохрани Россию!». Здесь можно было ожидать любой надписи – памяти безвинно замученных или убиенных – но только не той, что оказалась: «В память о двух тысячелетии Рождества Христова». Как-то цинично, по-моему. За лагерем и железной дорогой расположены остатки взлетно-посадочной полосы и даже, говорят, есть обломки разбившегося самолета. Но мы туда не пошли. Сделали несколько видео с квадрокоптера, но его сносило ветром, глубоко над лагерем он не залетал. Было уже 6 часов вечера. Мы хотели уплыть из Надыма сегодня. В сторону Салехарда еще 100 километров отсыпки, а дальше 60 километров болот. Все сказали нам, что дойти до Салехарда летом невозможно. Да мы и сами это увидели. Ехать по отсыпке «Мертвой дороги» кощунственно. Переправ через ручьи и речки на ней нет. На обратном пути встретили засаду из нескольких КАМАЗов и Уралов. КАМАЗ, идущий навстречу, застрял в нашей колее движения. Еще несколько скопилось на «встречке». И Урал, пятясь задом, тащил его в нашу сторону. Мы явно оказывались на пути этого мото-поезда. Поэтому, я вначале перепрыгнул в соседнюю колею, а потом из нее обратно в свою, где только что сидел КАМАЗ. Из под моих колес во все стороны летели тучи песка. Столпившиеся водители КАМАЗов с интересом наблюдали за моими прыжками. Андрей проделал аналогичный кульбит, а стоявший за нами Митсубиси L-200 не рискнул. Обратно я шел левым колесом в правой колее, а правым - по верхнему брустверу. Машина при этом наклонялась под 45 градусов, но зато скорость ее движения резко возросла до 40 км/час. Если по дороге туда, двигатель разогревался и приходилось на полную включать печку, то на обратной дороге температура вела себя почти идеально. Внезапно замечаю на дороге, довольно далеко впереди, в колее какую-то огромную коричневую бумагу, которая шевелиться, видимо, на ветру. Откуда ей тут взяться, да и фактура этой бумаги какая-то странная. Как в фантастическом фильме эта бумага структурируется, приобретает внезапно трехмерную форму и встает на ноги. Это – олень. Понимаю, что он просто валялся в колее и чесался о песок. Издалека эти странные движения и принял я за колебания ветром огромного листа бумаги. К парому мы подъехали около 8 часов. Подошли 4 парома с той стороны. Мы загрузились и до 10 часов прождали «полной» загрузки. Выйти из машины было нельзя. По дороге Люля перебрала, почистила и порезала собранные грибы. Получилось больше, чем пол-ведра. Мы сделали хвастливое селфи на фоне грибной добычи и тотчас выложили его в Фейсбук. А около 11 мы уже разбили лагерь в симпатичном лиственничном лесу, прямо на краю огромного песчаного карьера. Наши надежды, что тянущий с карьера ветерок сдует тучи комаров и мошки не оправдались. Впервые Люля с Андреем облачились в накомарники. Такого количества гнуса не было ни разу до сих пор. От дыма нашей спирали комары сотнями падали на стол, во все кастрюли, кружки и тарелки. Просто комариный ад.

За справедливым здравоохранением
на Ямал 2015 ^new