Мотопробег «По русской Америке» 2014
28-31.08.14
Прощай русская Америка
28-31.08.14 Прощай русская Америка
Интересно. Сколько американцев имеют русское происхождение? Сколько по-сути русских тут живет? Мне кажется – речь идет о миллионах наших сограждан и, в первую голову, наших по крови. Не сочтите тут ничего националистического. Основные эммиграционные волны – начало XX века, 70-80-е годы и 90-е – 2000-е. Уезжали по-разному, за разным. Но – массово. Кто-то уезжал от нищеты в поисках лучшей доли, кто-то – из-за невозможности самореализации, кто-то – якобы из-за детей – чтобы им стало лучше. Но, покидая Россию (или СССР) все старались разорвать с ней отношения, объяснить себе и окружающим, что жить так нельзя. Здесь они нашли, что хотели, не уверен, что все состоялись так, как хотели. Большая часть обратно ни ногой, даже в гости, кто-то ностальгирует. Но большинство готово поучать и рассказывать, как там, где их нет, плохо. Опять подчеркивая правильность своего решения.
Читающие эти заметки – отнеситесь с пониманием: все написано с пылу, с жару. Что пришло в голову, что увиделось. Целый день за рулем – часов 8-10, потом краткий неглубокий сон – и опять в путь. Поэтому не судите строго за глубину (или отсутствие таковой) мысли, неточность изложения фактов – да мало ли еще за что!
США – страна эмигрантов. Здесь почти нет коренных жителей: все откуда-то приехали. Кто-то раньше, кто-то – совсем недавно. Но все, я уверен, не только русские, отторгли свою родину, страну своего происхождения. Как результат – нет тут близких отношений, кухонных посиделок. Люди перемещаются с места на место, связей с соседями реально нет. Все чужие друг-другу. Возможно, где-то появляются небольшие сообщества местнические, но это скорее исключение, чем правило (вспомним историю рождения компании Эппл). Так устроена вся страна, все ее обычаи и законы: каждый сам за себя. Даже в здравоохранении – нет единой государственной системы и никто тебе ничего не должен. Экстренную помощь – плз, но оплати. А плановую – без денег и не суйся.
Не удержался – написал в фейсбуке свои возражения против травли Андрея Макаревича. Не приемля травлю и шельмование. Тем более, что ничего «такого» он – по моему мнению – не сделал. В ответ понеслось: да он предатель, да не мужик, да песен его слушать не надо и вообще – не он стихи писал. Я, конечно, ожидал стадного ответа, даль только – никто почти не поддержал попытки со стадом бороться. Или хотя бы грести против течения. Я писал про систему травли, напоминая травлю Зощенко, Ахматовой, дело журнала «Ленинград», Пастернака, Маяковского, Есенина, Галича, Высоцкого, Цветаеву, Шестаковича и т.д. Про исключения людей из общества, про их гибель, часто – самоубийство, уход в болезни. А они даже не имеют этих ассоциативных связей. Они стали говорить, что Макаревич – не Ахматова. Да, это так, но я не про талант, а про методы, которые воскрешаются на глазах со страшной скоростью. И как при отце родном имеют всенародную поддержку.
Погода последнего мото-дня не жаловала. С утра никакого солнца, нависшее мрачное сизое небо. Довольно прохладно. Ехать далеко – весь круг около 400 миль. Или почти 650 километров. Но не тольок Парк Олимпия влечет нас в дорогу: там, оказывается, снимались 2 фильма – в Порту Ангелов и в городишке Форкс. Люля пищит и тащится. Я даже не слыхал про фильмы эти. Дорога кругом под номером 101. Проезжаем стоянку авианосцев, видим их издалека, но вполне себе отчетливо. Фьорд – граница между Канадой и США, на другой стороне виден остров Ванкувер. Он не соединен с материком даже мостом, туда ездят на пароме, но там есть нормальные дороги. Ванкувер - остров достаточно большой.
Городишко Порт Ангелов – одна сплошная деревянная биржа. Смотрим, как погрузчик укладывает хлысты метров по 10 длинной – явно не наш стандарт 6 метров. Манипулятор ассиметрично хватает ствол или несколько сразу, а сверху – упирается в него. Так нет никакого балансирования и стволы ровно укладываются один на другой. Чем-то напоминает прыжки с шестом, прыгун примерно так же несет шест за конец. Высота штабеля – метров 15-20, длина – метров 100-150. И, что парадоксально, бревна не катятся. Впрочем, они очень не ровные. Кстати, в Канаде видел сплав деревьев по реке плотами. Вот так анахронизм. Не хватало еще увидеть тут молевой сплав. И запони стоят, принимают отдельные ускользнувшие из плотов стволы.
Едем, обсуждаем: как объяснить то счастье, которое возникает на мотоцикле от свиста ветра в ушах, рычания мотора, запахов кедра, моря, болот, свежепокошенной травы или раскаленных камней, силоса и лошадиного помета. Не рассказать, не объяснить. Можно только поверить нам на слово. Или – не поверить. И возникает чувство, близкое к отчаянию: все это через несколько часов закончиться. И – никогда не повториться. Будут другие поездки – наверное, но каждая поездка это огромное эмоциональное напряжение и приобретение. Кто не бывал – тот не поймет. Три недели – как один день: города, валлейи, каньоны, фолсы, койоты, барибалы, морские выдры и морские львы, трейлеры, траки, мосты и фьорды. Все в калейдоскопе, но все отстоится, расслоиться и будет памятно всю оставшуюся жизнь.
Американцы – народ без истории, по всем европейским канона – даже и не народ. Вавилон. Нет у них своей истории, вся история страны – последние 200 лет. До этого были англичане, французы, голландцы, португальцы, испанцы, русские. Завоевывали, воевали с индейцами, ставили форты, договаривались друг с другом. Русские везли с собой вольных алеутов и так и не завезли сюда крепостных-рабов. Другие – их называли бостонскими американцами, если я правильно понимаю, привезли рабов из Африки и использовали их труд сотни лет. История эта, рабовладения, так и не написана до конца, настолько она позорна. И главное – совсем недавняя, на моей памяти кончавшаяся. Это сейчас – сплошная приторная толерантность, а совсем еще недавно геев преследовали и убивали, маккартизм цвел и пах. Да и сейчас не рекомендуется высказывать мнение, отличное от принятого: с работы могут погнать и предлог найдут благовидный. Не, не розово здесь, не розово.
Но нельзя замечать и достижений. Уже говорил – в мотелях многих бассейны и в них – обязательный подъемник для малоподвижных. Не знаю – пользуется кто, нет – но возможность обеспечена. В Денисе все время сидят группы пожилых и больных людей с кислородными концентраторами или баллонами в том числе. Последняя страница меню – с блюдами, видимо, для этой категории. Не знаю как устроено, или фуд-стемпы какие-то отоваривают, или просто скидки, но полный обед за 8-9 долларов – это вполне приемлемо. Сидит такая компания – двое с болезнью Дауна, трое с ходунками, кто-то на коляске – дом инвалидов на выезде. С ними двое служащих. Приходит водитель автобуса, говорит, во сколько он заедет, чтобы не волновались. Вопрос в том, что все это устроено. Есть механизмы, правила, финансирование.
Торговый молл. Кто бывал – знает, сразу образ встает площади, заставленной машинами, несколько магазинов, обязательно – аптека, в которой торгуют и пивом и едой кое-какой. Иногда не поймешь – это аптека с магазином или магазин с аптекой. Но, важно, территориальная доступность: все сосредоточено вместе в одной точке: и еда и одежда и лекарства. Так вот, в Сиэттле в торце такого молла обнаруживаем диализный центр, глазной центр, медицинский центр. Повсеместно центры скорой или неотложной помощи. Они – отдельные, не в стационаре и не врачебные практики. Офисы всяких врачей, включая хиропрактиков разбросаны тут и там и не объединены под одной крышей. Правильно-неправильно – но, так устроено. Глазные клиники, видимо – хороший бизнес и потому чуть ли не в типовые здания несколько раз встречались.
На мысе Олимпия дорога 101 выходит к берегу океана. Это недалеко от того места, где был захвачен после кораблекрушения экипаж русского судна «Анна», на котором плыл Тараканов, рассказавший позже эту историю. Они плыли учреждать еще один форт, кроме Форта Росс, но корабль сел на мель. Высадившихся на берег русских перебили индейцы, за исключением тех, кто ушел на охоту. Потом другие индейцы отбили оставшихся, но, разделив их на 2 группы и усадив в байдарки одну группу пленили, включая жену капитана. Далее, жена капитана уговорил оставшихся сдаться, так как индейцами руководил сын матроса, оставленного где-то здесь по болезни капитаном Куком. Как-то Тараканов и оставшиеся вернулись к русским уже на другом судне. А потом он работал на Гавайях и уехал в свой Курск, где следы его семьи потерялись. А исходно был крепостным.
Вдоль дороги есть площадки смотровые, а есть спуски к пляжу. Мы останавливаемся. Народа тут почти нет, машина раз в 5-10 минут проходит хорошо если. И поселений на ближайшие миль 20 тоже нет. Обозначенная тропа прорезана в кустах, отсыпана галькой ветвиться по живописному «мокрому лесу»: все вокруг в тумане, туман тут всегда, деревья покрыты мхом на большую высоту. И все в каких-то наростях. Спуск с обрыва серпантином, сделаны несколько ступенек и лежат дренажи бетонные, чтобы спуск не размывало ливнями. Через ручеек сделан мост. Сразу за мостом – заросли ежевики, ее тут пруд-пруди. И вы выходите на плавник, густо покрывающий весь берег. Стволы крупные, длинные, абсолютно белые. Говорят горят они синим пламенем из-за пропитавшей их соли. Пляж огромный, но, скорее всего – из-за отлива. Вода уходит на глазах. По краю пляжа, между галькой и песком – кладбище крабов. Их тут сотни, куда хватает глаз. Не очень большие, но и не маленькие, вполне съедобные. Но их уже поели, я думаю тут птицы постоянно кормятся. Лежат только пустые панцири.
Пишу я это для того, чтобы еще раз подчеркнуть – национальный парк, будь он хоть какого размера, весь ухожен. К каждому значимому месту, пейзажу ведет тропа или дорога. Не везде можно на инвалидной коляске, но везде можно пробраться без проблем. А там, где нельзя – там и не получиться.
В 9 утра 29 сдаем мотик. Мы проехали –последняя запись спидометра – 3171 милю. Это 5073 километра. Не очень много, но и не очень мало. А с учетом пробега на машине по Аляске приближаемся к 5000 миль. Или 8000 километров. В этом году явно меньше, но мы больше и дольше ездили по всяким паркам, а они отнимают время, осматривали города и достопримечательности. Больше познавательного, чем в прошлый год. Ставили другую цель, но реализовать ее не получилось, отсюда и цифры.
При вылете обратил внимание, что пол аэропорта весь растрескался длинными трещинами, похоже на результат землетрясения. Весь персонал стоит на резиновых ковриках. Зачем – не знаю. Но с коврика они не сходят на пол. И мне показалось, что аэропорт тряхнуло, пока мы там ходили. Как в метро или недалеко от трамвая. Но нет тут трамвая и метро. Значит – тоже землетрясение было. Весь путь до Лос-Анджелеса проспали как сурки. И-то: встали в 5 утра.
Самолет Лос-Анджелес Москва неожиданно оказался для меня полевым лазаретом. Только что 2 скандала в Москве со смертями пассажиров из-за недоезда скорой. Я даже поучаствовал в дискуссии по этому поводу: 2,5 часа не могла скорая приехать в 5 утра в Шарик к молодому парню с остановкой сердца, которого на борту качал пассажир-реаниматолог. Теперь, говорят, на врача этого катит баллоны аэропорт – мол он не подпускал медиков (фельдшеров) к парню. А то, что скорая обосрамшись – это не проблема.
Прошло час-полтора – объявляют про врача на борту. У пацана 4-х лет поднялась температура до 39,9 и у мамы, естественно, паника. Да еще теперь все про лихорадку Эбола волнуются, должны сообщать и т.д. Дал анальгин из аптечки персонала, снизилась на градус, потом еще водкой протерли немного – вроде успокоился. Поболтали с бортпроводниками на тему медицины. Они что-то умеют вроде делать, с ними какие-то занятия проводятся, но права делать не имеют. Диплома нет, а парамедики у нас вне закона. Есть еще укладка опломбированная с инъекционными растворами, там дибазол, эуфиллин, дицинон, мезатон, норадреналин, преднизолон, лазикс. Уже лучше, хотя про дибазол с эуфиллином страшно вспомнить – такой анахронизм. Укладку может вскрыть только врач, он должен расписаться за эти действия свои. А каковы обязаннности и права врача – случайного человека, по-сути? Про дефибрилятор они даже не думают – кто будет им пользоваться, когда они сами не могут. Напомню, по нашему закону врач – не врач, помощь оказывать он не может, не имеет права вне организации. Оказывает помощь медицинская организация, имеющая соответствующую лицензию. Поэтому реаниматолог, на борту качавший парня, по закону подсуден. Не имел права. Есть, правда, статья про неоказание помощи еще – но тут проще вывернуться – дать что-нибудь под язык и дело с концом.
Часа через 2 – снова вызов. Ну, думаю, парнишке стало хуже. Дал реакцию на анальгин. Мальчик армянский, вдруг там частота реакций выше. Всякое лезет в голову. Но нет. На это раз – мужит лет 60-65 трясется. Крупной дрожью, не озноб, а именно потряхивание. Разговариваем – разговор бредовый. Он лечится какой-то композицией, которую ему выписывает врач в Лос-Анджелесе вроде как от давления и что-то – от пульса. Какое давление – не знает точно. Двести не было, сто восемьдесят – тоже. Обычно 136/80. А пульс как-то был 150, так ему урежают. Но что это за композиция – человек не знает. Ни одного названия. ЭКГ не снимал – врачу, говорит, это не нужно. А еще проблемы с венами – ноги отечные, с индурацией кожи и местами - с покраснением. По типу рожи. Вчера ему врач сказал пить цефалоспорин – от чего – я так и не понял. Просто самочувствие стало похуже, а ему лететь. Он начал принимать в самолете, а через пол-часа случилась катавасия. Меряем АД – 160/80, через 5 минут – 150/80. С пульсом какая-то ерунда, плохо прощупывается. Трубочкой слышу аритмию – то-ли мерцание с более-менее нормальным ритмом, то-ли – частые экстрасистолы с компенсаторными паузами. Но мужик про аритмию ничего никогда не слышал. Бред. Если впервые в жизни – тромбоэмболия или инфаркт. Но никакого болевого синдрома, одышки – ничего. Если это стабильная форма – ничего вообще делать не надо. Спрашиваю – сколько лететь до аэропорта, мы идем северами надо льдами. На всякий случай – полтора часа. Если что развивается – ничего не сделаем. Если ничего нет – чего маршрут менять, триста человек, стыковочные рейсы в Армению – пол самолета. Самое сложное в этой ситуации – не делать ничего. Так и поступаю. Немного поговорили, мужик успокаивается и засыпает.
Вопрос в том, что все эти решения принимаю я – человек случайный. У меня нет с собой никакого диплома и мне верят на слово. При этом я могу развернуть лайнер в воздухе и посадить его в любом аэропорту. Кто я такой, чтобы принимать такие решения? Меня этому учили? – нет. У меня есть ответственность за решения? – нет.
Продолжаем беседы. Смерть может констатировать только врач. Бортпроводники не могут. Если врача на борту нет, тело надо усадить в кресло, зафиксировать и подвязать челюсть, чтобы не отвисала. При этом лицо надо сохранять открытым, чтобы все видели, что не бортпроводник его удушил. Бред? Но таковы правила. Хорошо, что его не надо вести так обратно. Сейчас, в связи с лихорадкой Эболла выдали черные мешки. Но к Эбольному больному запрещают прикасаться из-за контагиозности. Что же делать – я так и не понял. Да и не помирают они так срочно. Мое мнение с Эболой – очередная раскрутка ВОЗ и фармкомпаний для продвижения вакцин и противовирусных препаратов. Впаривание с целью распила бюджетного пирога.
Несколько историй. Умирают в самолетах немало, просто нам об этом рассказывают не всегда. Бортпроводница утверждает, что у нее при полете в Америку ни рейса без медицинских проблем. Ну, не знаю, у меня статистики нет, а моя личная – гораздо реже. Летит семья откуда-то с дайвинга. Ругаются, рассаживаются в разных концах самолета, благо есть места. Он сзади. Как потом выяснилось – не прошло положенных суток после погружения, у него началась кессонная болезнь (хотя от нее так не умирают, пусть останется легендой), его откачивают врачи, летящие на рейсе, но ничего не получается. Жена ждет выхода супруга, и только на летном поле узнает, что он уже к ней не выйдет.
Еще, дама чем-то отравилась, ей стало худо, пошла в туалет. Там изо-всех дырок стало вытекать, теряет сознание. Хорошо, бортпроводники шум услышали, открыли дверь, а она на них просто выпала, уже без сознания. Опять был врач, намерял давление ниже 60, наколол преднизолон. Обошлось. Другой врач, знающий, что у него аллергия на манго, съел немного консервированного и дал отек Квинке. Отек нарастает, он проводницу инструктирует, как ему ножом горло резать и вставлять туда ручку, когда он будет задыхаться. Трахеостомы на борту нет. В общем – историй хватает. Не хватает только образования у проводников и наличия какого-нибудь оборудования, а главное –правового статуса.
|
